Пытаясь казаться максимально открытыми, мы тоже создаем имидж. А бываем ли мы вне его, достигнув определенного возраста? Даже с собой?
Я люблю примерять образы, становиться другой, надевая ту или иную вещь. Я иначе двигаюсь, говорю, у меня меняется походка, стоит только примерить тот или иной наряд, собрать или распустить волосы. Я вроде бы стараюсь быть максимально искренней в жизни, в соцсетях, в своих публикациях, но потом ловлю себя на мысли – не «кокетство простоты» ли это, так точно обозначенное в одной из повестей Л.Толстого. Пытаясь казаться максимально открытыми, мы тоже создаем имидж. А бываем ли мы вне его, достигнув определенного возраста? Даже с собой?
Везде и всюду - образы. Любая субкультура подчиняется ряду правил, и, относя себя к эмо, готам или даже хипстерам, вы выбираете определенный стиль жизни, определенные условия, вплоть до одежды и прослушиваемой музыки. И отступать вправо или влево, даже если очень хочется, как-то уже не с руки. Начинаешь сомневаться в себе: действительно ли ты любишь только это, то и вон то, или поступаешь так, следуя навязанному стереотипу, находясь ввыбранном образе.
Еженедельно мы будем говорить, рассуждать, делиться своим мнением, мечтами, сомнениями – за чашкой кофе или чая, с бокалом шампанского или стаканом холодного свежевыжатого сока. Главное - неподдельно искренне, многое озвучивая впервые для себя самих.
Перед вами команда журнала Nargis - главный редактор Ульвия Рахманова, директор веб-сайта nargismagazine.az Гюнель Караева, главный редактор веб-сайта Нигяр Магеррамова и я, Нателла Османлы, а также наша гостья – фотограф Ситара Ибрагимова. Комментирует беседу наш сегодняшний эксперт- пиар-специалист, директор пиар-компании Hajızade Group Али Гаджизаде
Ульвия: В некотором смысле, все мы в жизни носим какой-то образ. Некоторые люди используют его, как маску, панцирь, защиту, кто-то использует образ в карьере, чтобы стать кем-то. Есть люди, стремящиеся казаться странными – например, художники, которые делают это ради лучшей продажи своих произведений. Или женщина может примерить какой-то образ, чтобыстать более привлекательной для мужчины. Мне кажется, что в любом случае образ всегда легко раскусить: ты интуитивно чувствуешь, когда человек пытается казаться тем, кем не является. Но вскоре окружающие к этому привыкают и начинают воспринимать образ, как неотъемлемую часть его личности. Если человек умеет перевоплощаться, и люди ему верят, то ничего плохого тут нет. Просто мне кажется, что в любой сфере, в любой ситуации, если ты остаешься тем, кто ты есть на самом деле, ты выиграешь.
Ситара: Мы говорим и о творческих людях? Ведь есть люди, которым необходимо быть в образе, чтоб достичь чего-то.
Ульвия: Вот с этим я не согласна.
Ситара: Почему же? Вот на обложке вашего последнего номера Мэрилин Монро - разве это не образ?
Ульвия: Монро – безусловно, образ. Хрупкость, нежность, женственность... Но мне кажется, она и по сути была таким человеком, просто в образе для сцены, кино она глубже проникла в свою сущность, гипертрофировала ее. А на самом деле она была эмоционально травмированным и наивным человеком.
Нигяр: Но Мэрилин и Норма – это два разных человека. Норма противопоставляла себя Мэрилин. Однажды удачно придуманный образ стал неотъемлемой частью ее личности. Он был продуман изначально и выверен до совершенства. Было придумано имя, существовал определенный план создания образа. Поэтому потом образ просто слился со своим носителем. В дальнейшем, мне кажется, образ Мэрилин причинял Норме большой дискомфорт. Вообще, мне кажется, что тот образ, который человек надевает на себя и сживается, срастается с ним, причиняет скорее вред.
Ульвия: Я бы не сказала, что это был образ в полной мере. Скорее, одна из граней ее сущности тоже.
Гюнель: Давайте не сбрасывать со счетов то, как Мэрилин закончила жизнь. Со временем человек устает от любого образа, ведь ему все время приходится играть не себя, притворяться, и это выматывает психологически. Ты теряешься, не понимаешь,кто ты есть на самом деле.
Нигяр: Есть еще то, что легко можно спутать с образом. Грани личности. Человек по своей сути многогранен.
Ульвия: Даже видимый образ может быть неотделим от личности. Ты смотришь на Майкла Джексона и понимаешь, что это не выдуманный образ, а настоящий сумасшедше талантливый человек, способный изменить до гротеска свою внешность, но ни йоту не притворяющийся. Не важно, что стоит у истоков таких изменений - комплексы или поиск себя. Главное - это искренне. А есть люди, очень стабильные психически, абсолютно трезво мыслящие и нормальные, но ради пиара, ради известности выстраивающие какие-то стратегии.
Нателла: Людям часто хочется придать себе томной интеллектуальности. Из серии «я смотрю только Тарковского и слушаю Бетховена ночами». А при первых аккордах какой-нибудь популярной мелодии они начинают биться в конвульсиях, демонстрируя крайнюю степень отвращения. Мэйнстрим в их случае – худшее из ругательств. Ситара, ты общаешься с людьми творческими, довольно необычными, отличающимися от других. Наверняка, ты чувствуешь, где это наносное, а где - искреннее?
Ситара: Мне легче понять творческих людей, чем женщин, создающих образ, чтоб понравиться мужчине, например.
Ульвия: А мне - наоборот. Мне легче понять женщину, которая входит в образ ради конкретного человека, ради чувств, а не ради карьеры.
Ситара: Ну, может быть, потому что тебе и не нужно выбирать себе какой-то образ ради собственной карьеры. В том, чем ты занимаешься, ты можешь позволить себе оставаться самой собой. Твой образ подходит к тому, что ты делаешь, и перевоплощаться тебе не нужно.
Нателла: Я хорошо помню один эпизод. У меня есть знакомый, позиционирующий себя как любителя исключительно альтернативной музыки. И вот стоим мы с ним как-то на улице, играет где-то довольно известная песня, абсолютная попса, и он начинает не просто подпевать, а, оказалось, еще и все слова песни знает.
Ситара: Ну так это нормально - если в среде интеллектуалов тебе неудобно признаться, что ты любишь послушать на досуге какого-нибудь Джастина Бибера.
Нателла: А почему? То есть Бибера (надеюсь, он не читает нашу рубрику) я и сама терпеть не могу, но если бы мне понравилась какая-то из его песенок, мне не было бы стыдно в этом признаться. Что тут постыдного? Кстати, тоже касается и нашего проекта. Нередко звучат мнения: «Ну чем ты занимаешься?! Что это за бабские разговоры?!Где же арт-хаус и «ларсфонтриеровщина»?!И ведь не объяснишь таким людям, что есть легкие жанры, развлекательные. Если говорить кулинарным языком, то есть дефлопе с вином, а есть сырники с чаем. И всему свое место и свое время.
Ситара: Меня в большей степени раздражают люди, стремящиеся «иметь отношение к искусству». Они ходят на выставки, концерты, check-in-ятся, фотографируются, будучи совершенно вне контекста данного мероприятия. Они не любят ни живопись, ни музыку. Они приходят на концерт того же Исфара (Сарабского) и не знают ни одной композиции. Зато потом могут написать в фейсбуке, что «это было просто потрясающе».
Нигяр: Порой я примеряла на себя образ более общительного человека. Я – интроверт и обычно с трудом иду на контакт с людьми. Это напрягает. Хочется легче вливаться в компанию. Хотя сейчас я научилась воспринимать себя такой, какая есть. Не могу быть компанейской, ну и ладно. Правда, глядя на своих детей, мне хочется, чтоб они научились демонстрировать открытость и общительность. Мне кажется, если ребенок не идет на контакт, то от этого дискомфортно прежде всего ему самому. Хотя все говорят, что не надо детей «трогать», пусть будут такими, как есть. А что, если, к примеру, маленький мальчик говорит о желании надеть платье? Это образ или повод всерьез задуматься?
Ульвия: Наверное, ни в коем случае не стоит реагировать резко. Пусть наденет. Потом можно подвести его к зеркалу и сказать: «По-моему, тебе совсем не подходит, ты же мальчик, давай лучше попробуем одеться ковбоем?».
Ситара: Наше общество изначально навязывает такие стереотипы – образ непорочной девушки, образ мальчика, которому с детства внушают, что плакать стыдно.
Нателла: А образ влюбленности для знаменитых пар? Уже всем надоели публикации о неземной любви Питта и Джоли, рассказы их семейных друзей о том, как они целуются, как их маленькая дочка говорит: «Папа, ты сегодня опять будешь приставать к маме?», их публичные признания в любви друг другу. Понятно, что этот пиар-инструмент имеет двойной эффект: кого-то умиляет, кого-то раздражает, как меня, но не оставляет равнодушным.
Ситара: А парочки в фейсбуке? С постоянным «я люблю тебя», «а я люблю тебя» и на всеобщее обозрение выставляется переписка чуть ли не о покупке хлеба? «Мы сидим в постели и друг с другом переписываемся: «Принеси мне печеньки из кухни».
Гюнель: Я это оправдываю, но не из тех соображений, что сама так делала. Нет, у меня такого не было. Но я думаю, что,наверное, люди просто настолько счастливы, что им хочется делиться этим счастьем со всем миром.
Нателла: А, может быть, это показуха для эксов?
Ульвия: Нет, не думаю, что это для эксов. Если люди только что влюбились, и им постоянно хочется вывешивать совместные фото, рассказывать о своем счастье - в этом ведь нет ничего плохого, наоборот.
Нателла: Ситара, про тебя часто говорят, что ты постоянно в образе такого вечного скептика, циника, критика?
Ситара: Я не в образе. Я на самом деле такая вредная (смеется). И я постоянно сталкиваюсь с мнением, что девушка, якобы, должна быть другой – писать милые вещи, не брить голову, выйти замуж, рожать детей, а не заниматься бездомными животными. Борешься с этим мнением у всех: начиная с мамы и заканчивая теткой на улице. Мне кажется, наши люди очень любят навязывать свои представления. Если же вы насчет того, что я высказываю свое мнение – так это не наносное. Это потребность говорить о том, что я на самом деле думаю. И, критикуя, я говорю о том, в чем разбираюсь, что знаю. Есть сферы, в которых ты компетентна и можешь увидеть что-то, чего не увидят другие. О критике выставляемого в социальных сетях – выставляя что-то, человек должен быть готов не только к положительным отзывам.
Гюнель: У нас очень сильны стереотипы. Мы все родом из Советского Союза, и не так много лет прошло с момента распада СССР. Потому даже не стоит сравнивать нашу культуру и восприятие с общеевропейскими. Мы все еще под влиянием «уравниловки». Люди пока не научились чувствовать свою внутреннюю свободу. Я давно заметила, что какими бы странными ни казались люди, создающие оригинальные эпатажные образы, внутри они намного чище, искренней и ранимей обычных индивидов.
Нателла: А ты примеряла образы?
Гюнель: Я часто слышу, что нужно быть другой – милее, в бантиках-рюшечках, мягче разговаривать, больше улыбаться. То есть надеть на себя милый образ, в котором мне катастрофически некомфортно. Пыталась как-то. Никак не получается.
Нателла: А наоборот? Я расскажу о себе. Я примеряла образ и жила с ним какое-то время, когда была подростком. Я вернулась в Баку из Москвы. Я страшно этого не хотела. И по приезде я обрила голову налысо, стала носить драные джинсы, растянутые мужские свитера, банданы, какие-то черепа на шее, сережку в губе. Для Баку того времени это было очень смело. На фоне моих одноклассниц – в аккуратных платьицах, в туфельках на каблучке, - я выделялась, выглядела фриком, и мне это безумно нравилось. Всем своим видом я демонстрировала – «я не такая, как вы, я не с вами». Но это было неправдой, я была такой же. Дело не в интеллекте, не в мировоззрении. Просто это нарочитое отрицание в себе женственности противоречило моей же натуре. И однажды я просто прекратила этот маскарад и почувствовала себя комфортно. Образ андрогинного существа в бесформенной одежде был просто образом, не имевшим к моей сущности никакого отношения.
Гюнель: То, о чем ты говоришь, больше внешняя атрибутика. Я, допустим, прошла все этапы от tomboy до цыганского образа. Вот только эмо, по-моему, не была. Это нормально, на мой взгляд, подросток должен проходить через все эти стадии. Ну, а люди взрослые пребывают в более сложных образах, потому что они психологические. Это разные вещи.
Ульвия: Гюнель, например, такая, какая есть. У нее абсолютно нет чувства образа. Это совершенно естественный человек, что может многим не нравиться. Ее могут считать высокомерной, не понимать, что это ее натура. Однако в образе она не бывает. Даже сейчас, она сидит в узком элегантном платье, но совершенно натуральна и естественна. У нее та же мимика, что и в джинсах. У нее не меняется характер в зависимости от внешнего вида. То есть у каждого свой сложившийся тип поведения, и Гюнель не сможет стать такой, как я, и я не смогу стать такой, как она. Я никогда не смогу сесть, как она, расслабленно устроиться в кресле. И если я завтра это сделаю в той же манере, что она, это будет смотреться неестественно и глупо. Точно так же и Гюнель, если вдруг надумает перенять мои манеры, тоже будет выглядеть фальшиво.
Нателла: Мне кажется, измениться можно даже, когда надеваешь платье, стилизованное под ту или иную эпоху. В корсете не будешь двигаться и улыбаться так, как в ковбойке и джинсах. Может, дело в том, что я в детстве хотела быть актрисой.
Ситара: На самом деле, я прежде всего против образов массового потребления. Вот что на самом деле удручает. Когда все должны быть одинаковыми и бояться проявить индивидуальность. А кто и как сходит с ума, насколько искренне или наигранно это делает – неважно. Люди часто пытаются казаться кем-то, чтоб их сочли своими в той или иной компании, сфере общества, пытаются мимикрировать.
Ульвия: Так же и в Венеции. Там собирается огромное количество людей, не просто не имеющих отношения к искусству, а приезжающих исключительно потому, что это модно и престижно, потому что быть там - круто. Модно быть в искусстве. Модно заниматься творчеством. И люди, у которых нет таланта, начинают в угоду этой моде фотографировать, рисовать и позиционировать себя, как художников. Они хотят быть «в теме», а входят в образ.
Нигяр: Есть натуры демонстративные, которым хочется на весь мир рассказывать о личном. Благодаря фейсбуку, это возможно. И это замечательно, что человеку хочется на протяжении всего дня делиться со всем миром информацией о том, грустно ему или весело, поел он или голоден. Если это делает его счастливым, создает комфортные условия, почему бы и нет?! А есть люди, которым это не свойственно.
Али Гаджизаде
Мне было очень интересно ознакомиться с мнением дам. Этот вопрос актуален во все времена. Но в нашу эпоху он находится на пике популярности, поскольку ресурсов и средств, позволяющих и помогающих войти в образ и находиться в нем, стало больше, и они стали доступными.
Я занимаюсь пиаром, и мне по работе приходится встречаться с большим количеством людей. С некоторыми из них у меня завязываются дружеские отношения. Среди них есть общественные и политические деятели и другие известные люди. На примере нескольких общественных и политических деятелей я могу проследить все процессы вхождения в образ и жизни в нем.
Человек входит в образ, чтобы добиться чего-то. Но, добившись, продолжает оставаться в образе и со временем рискует стать заложником, а порой и рабом, созданного им самим образа. Я видел несколько примеров того, как люди стали заложниками образа, который сами себе создали и пытаются поддерживать. Человек вынужден корректировать поведение, внешний вид и даже речь - в соответствии с выбранным образом. Для этих людей самопиар (а точнее, пиар выбранного образа) стал чуть ли не целью номер один в жизни. Порой это принимает весьма комичные формы, и тогда я просто советую этим людям доверить их пиар профессионалам, чтобы самим не наделать глупостей.
Чуть выше, говоря о «ресурсах» и «средствах», я имел в виду СМИ, кино и соцсети. В любом глянцевом журнале девушки и женщины могут найти множество образов для подражания. А мужчинам такие образы может подсказать телевидение и кино. Соцсети все это растиражируют, чтобы вы могли постоянно быть в курсе того, что происходит с вашим образом.
И люди начинают одеваться, как человек, выбранный ими в качестве образа, вести себя, как он... И постепенно вместо, например, знакомой вам с детства Сабины появляется рафинированная «Анджелина Джоли местного разлива», со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. И выглядит все это, мягко говоря, не очень…
То же можно сказать и о мужчинах, зацикленных на стереотипах. ТВ, СМИ и кино буквально пичкают людей разного рода образами и стереотипами, и далеко не все имеют иммунитет против этого информационного обстрела. А особо хочу подчеркнуть роль соцсетей в этом вопросе. Соцсети почти каждому дали возможность почувствовать себя звездой. Моя работа предполагает проведение долгого времени в соцсетях, и мне легко вычислить тех, кто страдает звездным комплексом. Я принципиально не имею в виду известных людей, которые выставляют в соцсетях свои фотографии с разных встреч или интервью, статьи - это тема отдельного разговора. Я говорю об обычных людях, которые, набрав немалую аудиторию в соцсети, заболели звездной болезнью. Публикацию своей довольно заурядной жизни они преподносят чуть ли не как хронику жизни селебрити. То есть становятся в соцсети тем, кем не смогли стать в реале. И сколько продлится такая иллюзорная жизнь, сказать трудно…
Видимо, прав был Шекспир, сказав:
«Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль».
Нателла Османлы
