Черно-белое как веха в истории искусства…
Черно-белое как эстетика в творчестве фотографов, писателей, кинематографистов…
Черно-белое как убеждение и опровержение…
Об этом и не только – в авторской колонке Monochrome.
Помните, как некогда поэт призывал жечь сердца людей глаголом*?.. Стоит признать, что сила воздействия Слова остается бесспорной во все времена. Но вместе с тем существует и нечто, что является достойной ему альтернативой. А именно - визуально распознаваемый Образ, с появлением фотографии закрепивший за собой репутацию достойного, да к тому же - более демократичного соперника.
Демократичность языка образов не в последнюю очередь обусловлена их доступностью. Ведь по большому счету для постижения изображения не требуется освоение грамоты, не возникает необходимости и в пересечении барьеров иностранного языка… Только зритель и его способность, готовность к восприятию… Вот почему образы обладают над нами порой неподотчетной нашей воле властью.
Тут невольно вспоминается о существовавшем в ряде культур устойчивом поверье в то, что реалистическое изображение обладает способностью лишать человека души. В иных же традициях достоверному воссозданию человека придавался статус святотатства, поскольку мог стать причиной поклонения…
В наше время, когда всевозможные гаджеты сделали осуществимой фиксацию каждого мгновения жизни, фотография не представляет собой той опасности, которую в ней усматривали наши предшественники в далеком прошлом – она стала делом обыденным… Теперь фотография зачастую становится способом самоутверждения человека в социуме, словно закрепляя за собою право индивида на его собственное - обособленное место в текущей ленте жизни.
Но вернемся назад. В те времена, когда не существовало еще наднационального, надконфессионального явления «wi-fi» и хлынувшего вместе с ним потока изображения, кажется, упразднившего все существовавшие табу…
Э. Хемингуэй, Ю. Карш
Одними из культовых фотографий, глубоко запавших в сознание людей прошлого века, не растерявших остроты своего воздействия и поныне являются портреты Эрнеста Хемингуэя и Эрнесто Гевары де ла Серны, больше известного под кличкой Че.
Прилагательное «культовый» было применено отнюдь не случайно. Усилившийся с бурным развитием науки и техники процесс секуляризации вызвал, как это ни парадоксально, потребность в новых кумирах, совершенно отличных от прежних персонифицированных атрибутов веры. Теперь кумирами миллионов стали не полумифические святые и великомученики, а реальные персонажи, олицетворяющие в себе романтизм и бесстрашие, бескомпромиссность и веру в безграничные возможности человека. Так, в пустующем алькове оказались #черно-белые фотообразы двух мужчин, по иронии судьбы оказавшихся тезками.
Че, А. Корда
Не так-то просто найти однозначный ответ на вопрос, что же является причиной непреходящей популярности этих снимков. Удачно выбранный ракурс? Историческая необходимость в героических персонажах? Харизма – не поддающееся объяснению обаяние людей, в разное время представших перед объективами двух разных фотографов: Юсуфа Карша и Альберто Корды.
«В авторе сложных произведений я ожидал увидеть героя его собственных романов. Каково же было мое удивление, когда в 1957 году в Финка-Вихия, в доме писателя, расположенном близ Гаваны, я встретил человека, которому была присуща вежливость, граничащая с застенчивостью. Это был самый застенчивый человек, которого мне когда-либо доводилось фотографировать… Человек, изрядно потрепанный жизнью, но казавшийся непобедимым». Таким всемирно известный фотограф-портретист Юсуф Карш вспоминает Эрнеста Хемингуэя. Именно его авторству и принадлежит иконическая фотография одного из маститых писателей эпохи «потерянного поколения».
Юсуф Карш - создатель десятка монументальных портретов выдающихся персон XX столетия. Уинстон Черчилль и Жак-Ив Кусто, Бернард Шоу и Ян Сибелиус, Пабло Пикассо и Уистен Оден… Все те, кто еще при жизни оставили заметный след в хронике истории, в разное время оказывались в центре внимания этого фотографа.
У. Черчилль, Ю. Карш
Собственными произведениями Карш убеждает в мысли: пресловутая простота в искусстве достигается путем кропотливого труда. Под кажущейся скромностью его снимков скрывается мастерство, выражающееся в сдержанности освещения, в ненавязчивой проработке фактуры фона и деталей, вкупе достигающих эффекта незаметности всех вспомогательных средств… И портрет Хемингуэя является одним из таких, запечатлевших на себе фирменный почерк фотографа, снимков.
Спустя три года после того, как Юсуф Карш зафиксировал изнуренное, но все еще несломленное лицо Хемингуэя, в той же географической точке мира, в Гаване, состоялся митинг в память о погибших матросах французского судна «Ля Кубр», перевозившего на Кубу оружие и боеприпасы из Бельгии.
Че на негативе
«Вдруг он, который все это время держался сзади, сделал шаг вперед и оказался в первом ряду; это произошло почти одновременно с движением моего фотоаппарата. На нем был черный берет и кожаная куртка, застегнутая доверху; ветер развевал его длинные волосы, а взгляд был устремлен в бесконечность… Я успел трижды щелкнуть затвором; через минуту-полторы он снова затерялся в глубине помоста…» Так кубинский фотограф Альберто Корда вспоминает появление Че на траурном митинге, состоявшемся 5 марта 1960 года.
В те годы Корда - еще совсем недавно фотограф глянцевых изданий - служил репортером ежедневной кубинской газеты «Революсьон», что, тем не менее, не стало гарантией мгновенной публикации снимка Че на первых полосах. Мировую известность фотография обрела лишь спустя семь лет. Осенью 1967 года фотомастерскую Корды посетил Джанджакомо Фельтринелли. Висевший в студии портрет Че Гевары привлек внимание итальянского издателя, и тот попросил автора распечатать его в двух экземплярах. Корда выполнил просьбу безвозмездно… Через месяц после гибели Че Гевары в Боливии Фельтринелли выпустил в Милане плакаты с полученным в дар от Корды снимком. Наутро под возгласы: «Че – жив!» сотни людей вышли с плакатами на улицы… С той самой минуты и можно отсчитывать зарождение символа нонконформизма для нескольких поколений молодежи.
Но все же - почему именно эти снимки?! Ведь существуют десятки не менее удачных фотографий знаковых фигур XX столетия…
Может, тайна их притягательности заключается в той пресловутой вибрации, что, по словам известного американского фотографа Джоэла Майероуица, возникает порой между фотографом и моделью - становится причиной особенно удачных произведений? Ведь фотография - это не только фиксация или документ, отображающий реальность. В своем лучшем проявлении она представляет собой одновременное столкновение и концентрацию энергий фотографа и объекта его съемки.
Если портрет Эрнеста Хемингуэя некогда являлся неотъемлемой деталью интерьера в доме каждого интеллигента, то изображение Эрнесто Че Гевары вышло за пределы жилых квартир. На чашках и футболках, на обложках школьных тетрадей и брелоках, значках и нагрудных фартуках… - с одухотворенным лицом молодого партизана можно столкнуться повсюду. И как это нередко случается – культ давно уже перерос в объект коммерциализации…
Отныне эти фотопортреты живут своей самостоятельной жизнью, значительно опередив славу их авторов, чьи имена вспоминаются лишь изредка.
Напоследок обернемся и присмотримся к фотографиям снова. Да, кажется только так, а не иначе могли быть сняты портреты этих сильных духом мужчин. Без сложных ракурсных вывертов - строго фронтально, проще говоря «в лоб». Незамысловато, как свитер грубой вязки на Хемингуэе, прямолинейно, подобно открытому взгляду младшего из Эрнесто, больше известного под кличкой Че.
-
*Отсылка к стихотворению «Пророк» А. С. Пушкина.
Нонна Музаффарова
