10 октября 1928 года в «польской деревушке» на окраине Стамбула родилась Айше Лейла Чейрекгиль. Дочь литовской аристократки и турецкого бизнесмена, она обладала удивительным голосом – ее вокальные возможности достигали «фа» третьей октавы, утраченной, впрочем, после консерватории. Девочка получила музыкальное образование, несколько лет выступала в Стамбуле, а в 1953-м дебютировала в неаполитанском театре Сан-Карло в партии Сантуццы в опере Масканьи «Сельская честь». Пела во втором составе Ла Скала, когда Мария Каллас пела в первом... Следующие 30 лет она проведет в Италии – и прославится как Лейла Генджер, La Diva Turca («турецкая дива»), «последняя оперная дива XX века».
Она практически не делала профессиональных коммерческих записей, несмотря на обширный репертуар в 70 с лишним партий из произведений Глюка, Моцарта, Монтеверди, Чайковского, Пуччини, Прокофьева, Бриттена, Вебера, Вайнбергера. Лейла Генджер вдыхала новую жизнь в редко исполняемые оперы, такие как «Елизавета, королева Английская» Россини или «Моль» Антонио Смарелья. Интерпретировала произведения Гаэтано Доницетти, в музыке которого чувствовала себя особенно комфортно.
Благодаря широкому диапазону голоса Лейла Генджер одинаково красиво исполняла как лирические партии, так и драматические – вторых со временем становилось больше. Лирический голос стал со временем более объемным, глубоким. Она экспериментировала со многими стилями пениями и репертуарами и пришла к выводу, что репертуар XIX века идеально ей подходит. Беллини, Россини, Доницетти – она исполняла пиано и пианиссимо так, как они были записаны, хотя в то время все пелось форте.
«Если вы поете пиано, голос должен сохранять те же обертоны, что и при пении форте. Он не должен менять окраску даже тогда, когда вы поете на открытом пространстве вроде Arena di Verona. Если обертоны одинаковые, то и ваше мягкое пение перекроет оркестр и будет звучать в пространстве. Если вы правильно поете пиано, ваш голос будет слышно даже в Arena di Verona. Нота, спетая пианиссимо, может быть слышна лучше, нежели нота форте. Я знаю это из собственного опыта, - говорила она. – Видите, я опережала время, я пела, как в XIX веке».
Часто она исполняла чрезвычайно драматические партии, ту же «Леди Макбет». Иногда форсировала голос, исполняя слишком «крепкий» для нее репертуар, и постепенно изменила окраску своего голоса. Но в интервью Лейла Генджер говорила, что форсировать голос, конечно, не стоит. И это основное отличие между ней и молодыми певцами, которые, спеша построить карьеру, берутся за любой материал и за несколько лет теряют голос. Лейла Генджер пела 40 лет. Не «испорченная» западными исполнительскими клише, она опиралась только на собственное чувство музыки – отсюда это нежнейшее пиано, эта близость к партитуре, которой не понимали ее коллеги.
«Я пела в соответствии с моим собственным представлением о музыке. Мои коллеги выросли в эру веризма и думали, что всегда нужно петь форте... Когда в партитуре стояло пианиссимо, я пела пианиссимо. И они решили, что у меня маленький голос... хотя в то время у меня был голос, который затем вошёл в моду», - говорила Лейла. Ее голос менялся, и она меняла свой репертуар – так, много лет певшая «ми» третьей октавы, после «Огненного ангела» Прокофьева в 1959 году она вдруг поняла, что стало трудно брать ту самую «до» третьей октавы в «Аиде». И убрала ее из своего репертуара.
В 1983 – 1988 «турецкая дива» возглавляла Академию оперных певцов при легендарном театре Ла Скала, в котором когда-то задалась целью выступить. Она вошла в историю оперной музыки как исследователь и педагог, заново открывший многие классические произведения. Ее не стало 10 лет назад, в 2008-м. Прах Лейлы Генджер, согласно завещанию, развеяли над водами Босфора.
Текст: Сона Насибова
