"Представить всему миру все могущество, великолепие и неповторимость азербайджанской музыкальной культуры – вот наша цель". Так Пьер Тилуа охарактеризовал свое детище – музыкальный фестиваль Le Syam, организованный им в 2014 году при поддержке Фонда Гейдара Алиева. Фестиваль был проведен в старинном замке Сиам, расположенном в горах Жура. Бакинская публика наверняка запомнила его концерты 2012–2014 годов. Еще одним шагом в том же направлении стал концерт, прошедший 5 июня 2015 года на сцене Бакинской филармонии... Композитор, автор более сотни произведений, увлеченный поклонник, ценитель и пропагандист азербайджанской музыки Пьер Тилуа рассказывает о своем отношении к музыке вообще и к мугаму в частности.
Как Вы пришли к музыке? И как она пришла к Вам? Были ли в вашем роду музыканты?
В моем роду с обеих сторон все архитекторы, я фактически первый музыкант, первенец в этом деле. Музыка пришла ко мне в очень юном возрасте, когда я увлекся танцами и полюбил танцевальную музыку. Позже, посещая много концертов классической музыки, я открыл для себя музыку в исполнении целого оркестра и был зачарован ее удивительным звучанием. А когда подрос, то очень хотел стать таким, как Бетховен, и в двенадцать лет принялся по-настоящему изучать музыку. Четыре года учился, чтобы получить диплом композитора... В очень скором времени мне посчастливилось сочинить большую композицию для оркестра. Думаю, мне очень повезло с моими первыми педагогами в области композиции, которые научили меня всему необходимому – от композиции, гармонии до оркестровки и контрапункта. Кроме того, я обучался пению, игре на фортепиано, контрабасе и тромбоне.
Вы давно питаете интерес к азербайджанской профессиональной, композиторской музыке, а теперь занялись ее пропагандой, проводите фестивали азербайджанской музыки. Расскажите о своих проектах.
В течение двух лет, работая в Баку, я изучал вашу культуру, встречался со старшим поколением азербайджанских композиторов, посещал концерты различных музыкальных жанров. Вот тогда у меня и родилась мысль провести фестиваль, посвященный преимущественно творчеству азербайджанских композиторов. Десять лет назад я начал проект Le Syam. Программу первого фестиваля я составлял вместе с моим уважаемым коллегой Хайямом Мирзазаде, открывшим для меня дверь в азербайджанскую музыку, благодаря которому я узнал авторов различных поколений. Я очень благодарен этому человеку. В программу фестиваля вошла музыка композиторов-классиков, начиная с Узеира Гаджибейли и Фикрета Амирова и завершая молодым поколением... Конечно же, мы не смогли бы претворить в жизнь этот проект без поддержки Фонда Гейдара Алиева.
Чем близка Вам музыка азербайджанских композиторов как слушателю?
Азербайджанская музыка очень душевна, интимна... В ней есть и грусть, и ностальгия, но в то же время есть и ощущение радости, счастья. И даже доля мистики... Это сплав разных начал: жизнелюбия, света, грусти, отваги, тайны. У нее очень богатое наследие и большое будущее... Но, думаю, важный и необходимый момент в ее надлежащей репрезентации – правильное распространение на рынке. Ведь трудно собирать музыку всех композиторов, да еще и информацию об авторах. А отсутствие всего этого в интернет-ресурсах создает немалые проблемы в деле пропаганды азербайджанской музыки. Я люблю многих азербайджанских композиторов, близких мне по духу: Фикрета Амирова, Кара Караева, Хайяма Мирзазаде, Арифа Меликова и других. Но подлинным символом вашей культуры, давшим мне больше всего творческих импульсов и подсказок, стал для меня мугам. Эта абсолютно верная, простая и универсальная субстанция всегда в моей душе.
Есть ли у Вас друзья среди Ваших азербайджанских коллег?
Есть, и много! Эльнара Дадашева, Джалал Аббасов... Знаю многих молодых композиторов, и они все интересны. Есть еще один коллега, от которого я узнал много интересного, – это пианист Мурад Гусейнов. Но моим лучшим другом-коллегой остается Хайям Мирзазаде.
Как бы Вы определили понятия «исполнитель» и «композитор»?
Композитор жизненно нуждается в исполнителе и интерпретации. Без интерпретации композитор ничего не имеет. Но в то же время и музыкант-исполнитель очень зависит от композитора, от эксперимента. Этот тандем в музыке священен. И все-таки композитор больше нуждается в хорошем музыканте для грамотной передачи своего замысла.
Чего не должен себе позволять музыкант, вообще человек искусства?
Полагаю, артист не должен отдаляться от своей натуры. Для того, чтобы стать Артистом, нужно иметь здоровый рассудок и быть свободным. Это непременное условие.
С какой музыкой у Вас ассоциируется азербайджанский язык?
Когда я приезжаю в Азербайджан, где бы я ни был, постоянно у меня в ушах слышится звук одного определенного инструмента – это балабан. Для меня он звучит повсюду: в азербайджанской речи, в музыке... Он говорит о нежности, выражает боль, счастье или несчастье. Это магический инструмент...
Концерт, которым завершилась 17-я международная конференция, посвященная тюркоязычным странам, проведенный два года назад в Руане при поддержке общества TEAS, называли детищем Пьера Тилуа. Вечер завершился Вашей композицией Khojaly 613, созданной в 2012 году...
Это сочинение выражает боль. Это голоса людей, которые нужно донести до всего мира. Я почувствовал, что просто обязан сочинить это посвящение, именно в год круглой даты жестокого массового убийства в Ходжалы.
Многие музыканты находят отдушину в религии, кто-то – в различных сферах искусства, в спорте... Если б Вы не стали музыкантом, то?..
Стал бы архитектором или путешественником. Архитектура меня всегда привлекала. Путешественник, по большому счету, изучает историю человечества. А отдушина для меня – Космос... Религия мне тоже не мешает, но я нахожу опасным голос догмы. Но когда я приехал в Азербайджан, признаюсь, был удивлен – я почувствовал настолько светский дух, какого нет даже у нас. То, о чем я говорю, – это не религия, а некое святое отношение, скорее почтение к природе, уважение к людям... Святость здесь чувствуется повсюду – она в воздухе, в отношениях людей друг к другу. Это действительно важно – и для себя, и для других.
Расскажите о Вашем творчестве. Вы предпочитаете экспериментальную музыку? Или Вы скорее консерватор по своим взглядам?
Я пытаюсь создавать оригинальную музыку, которая без лицемерия рассказывала бы о том, что волнует, беспокоит меня. Поэтому я не из тех композиторов, кто создает очень веселую музыку. Иногда я бываю весьма консервативен, но вместе с этим моя свободная натура подсказывает мне шире применять различные жанры. Это и классические, и модально построенные сочинения, и электронная музыка, и пр.
Как Вы думаете, должна ли классическая музыка быть понятной лишь узкому, элитарному кругу ценителей?
Нет. Не забудем, что классическая музыка изначально писалась для широкой публики. Только со временем, когда появились концертные залы, красивые и дорогие концертные салоны, музыку стали создавать для особой – элитной – публики. Но язык классической музыки изначально универсален. Он был настолько прост и доступен, что каждый слушатель мог найти в ней свое, родное. Так создавалось глубокое взаимопонимание между композитором и его слушателями. Этого, к сожалению, нет в изобразительном или пластическом искусстве, в них нет той интимности... Музыка же, как бы удачно или неудачно она ни была сыграна, сохраняет и передает чувства, вложенные в нее автором.
Интервью: Туран Мамедалиева
