В 1982 году Ростропович преподнес жене подарок – имение в США, рядом с православным монастырем в Джорданвилле, назвав его «Галино» и добившись, чтобы этот топоним попал на все официальные карты Соединенных Штатов. Сегодня, даже когда царицы оперной сцены больше нет, можно с уверенностью утверждать, что имя Галины Вишневской никогда не сотрется с карты большого искусства. Это имя всегда будет синонимом высочайшего дара и непримиримой требовательности к себе и другим.
Эти мысли я запишу потом, после известия о смерти Вишневской. А пока я готовлюсь к встрече с женщиной-легендой.
Когда сообщили, что Галина Павловна примет нас далеко за городом, на даче, и ехать придется в самом загруженном направлении Москвы, к станции «Жуковка», а времени на сборы и дорогу меньше часа, у меня не возникло даже мысли: как? Была мысль: еду! Ворота открылись, и во дворе нас поприветствовала статуя лягушонка с фонариком в лапке. «Из Америки», – пояснила Галина Павловна. Беседа, как оказалось, прощальная, прошла в воспоминаниях о детстве, творчестве и любви…
Почему? Переболели, пережили?
Да! У меня ностальгия должна была быть по России, как обычно это бывает у русских людей за границей, но я не испытывала никакой ностальгии прежде всего потому, что помнила, как надо мной и Славой здесь издевались. Какая тут ностальгия…
Вы убили в себе это чувство?
Оно само улетучилось, мне даже не пришлось убивать. Возвращаться мне не хотелось, Слава меня уговорил. Когда я вернулась и увидела эту несчастную страну, то ужаснулась: депрессия, грязь, серость... Таковы были страшные девяностые годы...
У Вас повсюду лягушки, на Востоке это символ благосостояния. Откуда такое увлечение?
Меня муж называл жабой, жабочкой. Даже подарил кольцо с эмалевой лягушкой… Всю свою жизнь он так меня и звал. А я звала его Буратино... Поэтому я обожаю эти прелестные существа. Все знают об этом и дарят лягушек. У меня их уже ставить некуда.
Возможно, я затрону болезненную для Вас тему, но мне хотелось бы спросить, как сложилась Ваша жизнь без Мстислава Ростроповича?
Я не хотела бы говорить об этом, рана еще слишком свежа. Но могу сказать, что другого такого во всех отношениях нет. Муж, отец, величайший артист Ростропович – один. Он уникальный и неповторимый, и анализировать его поступки в семье и жизни я не могу.
Но хочу сказать, что он очень любил вашу страну, считал Азербайджан своей родиной, всю жизнь чувствовал себя связанным с Баку. Он гордился, что родился в этом городе. Это было не показное, это на самом деле было так. Хотя он довольно редко там бывал, но его связывала дружба со многими вашими музыкантами и композиторами. Он любил Азербайджан, и, когда я приезжаю в вашу страну, мне очень хочется понять и прочувствовать, что это была за любовь? Последний раз я была там лет пять назад. Баку растет с невероятной скоростью, ничего подобного я нигде не видела. И я желаю Азербайджану, вашему президенту и очаровательной первой леди благополучия!
На этой ноте и закончилось наше интервью с великой певицей – одно из последних в ее жизни. Галина Павловна после смерти Мстислава Ростроповича говорила всем: «Он просто уехал на гастроли». Что ж, осиротевшим поклонникам ее таланта остается утешать себя только этим: она просто присоединилась к своему великому спутнику в его небесных гастролях. И теперь прощальная эпитафия «Блаженны изгнанные правды ради» стала как бы эпиграфом к биографии этой выдающейся пары.
Интервью Саадат Кадырова / ИТАР-ТАСС
