Катрин Денёв обрела суперзвездный статус в 1964 году, после каннского триумфа музыкального фильма «Шербурские зонтики». В 1985-м ее выбрали «лицом» Марианны, чей скульптурный образ традиционно присутствует в каждой французской мэрии и полицейском участке. Она дружила с Ивом Сен-Лораном, создававшим для нее эксклюзивные наряды, играла то расчетливых женевьев, то избалованных лилиан, дневных красавиц, очаровательных вампирш и мазохисток, и даже, вопреки предрассудкам, не чуралась ролей неуравновешенных психопаток. Кумир, икона стиля, расчетливая блондинка, секс-символ ‒ против этих ярлыков актриса боролась всю жизнь. Ей и сегодня претит вычурность и фальшивость всех этих понятий. Сама же она всегда считала себя обычной женщиной из толпы. К числу ее «гламурных» кинообразов относится и роль в фильме «Правда» японца Хирокадзу Корээды, где Катрин Денёв сыграла известную актрису, выпустившую свои мемуары. Такая разная, но каждый раз удивительная и просто невероятная, она, даже вопреки своей воле, навсегда останется для нас кинодивой и кумиром.
Сижу в кабинете элегантного отеля Adlon в Берлине и ожидаю Катрин Денёв. «Она должна скоро быть, ‒ утешают агенты, то и дело подливая воду и сок в стоящие передо мной стаканы. ‒ Только никаких фотографий! Мадам этого не любит...». Микрофон давно установлен, блокнот на столе, как и заточенные карандаши ‒ для заметок. Проходит еще двадцать минут...
В последние годы Катрин Денёв регулярно приезжает в Берлин на кинофестиваль. Иногда участвует в гала-вечере Cinema for Piece, в другой раз представляет свой фильм, как в этом году ‒ «Прощай, ночь» Андре Тешине. Обычно она совершает несколько проходов по красной ковровой дорожке. Но главное ‒ смотрит фильмы. Много фильмов, особенно редкие и экзотические, почти никогда не выходящие в Европе. Проходит еще десять минут...
Актриса появляется на пороге сьюта в элегантном темном костюме, на каблуках. «Каблуки в 75? Браво!» ‒ проносится в моей голове. Шикарная, лучезарная... Невероятная харизма действует магически на всех, кто вольно или невольно оказался на ее пути: агентов, администратора, случайных посетителей и, конечно, меня. Катрин быстрым, решительным шагом заходит в кабинет, крепко жмет мне руку, присаживается, сходу открывает пачку тонких сигарет, вытаскивает золотую зажигалку и закуривает. К моему удивлению, Катрин делает все быстро и так же быстро разговаривает. Вмиг ловит мой недоуменный взгляд, но истолковывает его по-своему: Мы в частном заведении, здесь курить разрешается. Мне иногда разрешают курить даже на пресс-конференции. Вообще я стараюсь никому не мешать. Но курение и я, а тем более разговор о том, чтобы бросить эту привычку, – тема совершенно безнадежная! Пожалуйста, на эту тему вопросов не задавайте.
Продолжаю рассматривать прекрасное лицо, волнующее мирового кинозрителя вот уже полвека: идеальный макияж в золотисто-бежевых тонах, густо накрашенные ресницы, придающие взгляду томную бархатистость... Из украшений ‒ шикарные крупные серьги, элегантные бриллиантовые часики. Сделав глоток из стакана, но так и не сумев скрыть изумления, кое-как выдыхаю первый вопрос:
Как Вам удается поддерживать такую форму?
Натыкаюсь на взгляд, полный иронии:
То есть интересуетесь, чем я занимаюсь помимо курения? Посмотрим. Спортом не занимаюсь. Люблю поесть. Правда, летом часто работаю в саду, много сплю и пью имбирный чай. Вы умеете заваривать имбирный чай?
Нет! ‒ притворно округляю глаза. Мой ответ, судя по всему, воодушевил Катрин:
Имбирь нужно обязательно покупать свежим, потом нарезать ломтиками и залить кипятком. Я его даже на съемочную площадку с собой беру и угощаю своих коллег.
Нашу беседу прерывает зазвонивший телефон. Актриса извиняется и отвечает по-итальянски: Pronto. Оставьте у консьержа. Почему нельзя? Хорошо, сейчас спущусь. Извините, ‒ наконец обращается ко мне, ‒ мне нужно срочно забрать посылку.
Снова жду. Госпожа Денёв возвращается минут через десять и объясняет:
Когда я приезжаю в Берлин, то всегда покупаю здесь шоколад. Это особый сорт, который можно купить только здесь, мы с Кьярой его обожаем. Вообще на фестивалях у меня никогда не бывает времени, не успеваю ходить по магазинам. Лишь однажды как-то смогла купить себе сумку... Мечтаю приехать сюда летом: походить по городу, погулять без спешки, посетить музеи... Обычно, когда приезжаю на фестиваль, все время сижу в кинотеатрах. Смотрю редкие фильмы, которые у нас никогда не показывают: японские, китайские, иранские... В Берлине я по крайней мере успеваю побывать в кино, а в Каннах все вертится вокруг красной дорожки, контактов, ужинов и съемок для журналов.
Вы недавно снялись в главной роли в картине «Правда» японского режиссера Хирокадзу Корээды, обладателя «Золотой пальмовой ветви»...
Верно, вместе с Жюльет Бинош и Итаном Хоуком. Этот фильм стал его первым международным проектом. В нем нет ничего японского. Сюжет чем-то напоминает его прежние работы на семейные темы. Если вы смотрели такие его картины, как «Магазинные воришки» или «Сын в отца», то поймете, о чем я говорю. В «Правде» я играю известную актрису, но характер героини, как обычно, далек от моего: она слишком эгоистична, эгоцентрична и взбалмошна. Так что пришлось вспомнить все свои актерские навыки, чтобы воплотить такую героиню. Эта роль очень позабавила меня: ведь многие думают, что в жизни я именно такая...
А это не так?
Это совсем не так! Когда на мне не фокусируются камеры, моя роль очень даже будничная – я обыкновенная женщина из толпы.
Но почему же у зрителей сложилось такое представление о Вас?
Не уверена, но, может быть, из-за моего актерского портфолио, особенно моих ролей в молодости. Большая известность ко мне пришла с картиной «Шербурские зонтики», где моя героиня и ее мать происходят из буржуазной семьи. Поэтому Женевьева и предпочитает богатого ювелира простому механику. Но сделайте скидку на то, что девушка молода, к тому же беременна, ее друг ушел на войну и перестал ей писать... Другой известной ролью стала роль Северины в «Дневной красавице» Луиса Бунюэля. Там молодая женщина, хотя и заводит роман с мелким гангстером, все же предпочитает оставаться со своим богатым супругом. Ее тоже можно понять, ведь гангстеру нечего ей предложить, кроме проблем. К тому же ее супруг не только заботлив, но и хорош собой. В 1960-х я начала сотрудничать с Клодом Шабролем, а тот сделал себе карьеру на картинах, изображающих буржуазию. Однако не следует относиться к его фильмам слишком пристрастно. Да, его герои искусственны, как и их светские беседы и образ жизни. Большую часть его картин составляют триллеры, и буржуазный образ жизни их героев изображен не столько привлекательным, сколько, наоборот, отталкивающим. После моих первых «буржуазных» ролей я уже старалась играть разноплановых героинь. У Романа Полански, в «Отвращении», сыграла убийцу, у Тони Скотта в «Голоде» – вампиршу. Ну, а с возрастом мне все больше достаются взбалмошные домохозяйки или странноватые пенсионерки. Например, в последних работах Франсуа Озона и Пьера Сальвадори.
Судя по всему, Вы не очень-то жалуете буржуазию...
Да, мне не нравится буржуазное общество, я не понимаю жизни в «мыльном пузыре», когда люди не желают обсуждать актуальные события, а лишь чешут языки про друзей и соседей, про новые коллекции модной одежды или про то, куда отправиться в отпуск. Меня всегда раздражали люди, которые делают вид, что у них все замечательно. Нет, я не против позитивной установки ‒ скорее против фальши и боязни споров. Жизнь интересна как раз своей противоречивостью. Нельзя бояться дискуссий, ведь в них, как известно, рождается истина.
С середины 1980-х Вы снимались у Андре Тешине, одного из немногих ныне здравствующих мэтров «французской новой волны». Кажется, для него Вам пришлось полностью и надолго поменять свое актерское амплуа...
Вы правы! Я вдруг перестала носить одежду от дизайнеров, мой гламурный имидж значительно поблек. Для Андре япреобразилась: стала реальнее, уязвимее, не такой уверенной в себе. У него всегда была склонность приглашать меня на роли внешне непритязательных, но в то же время эмоциональных, чувствительных героинь. Они хотя и сильны, но излишне ранимы, и можно заглянуть им очень глубоко в душу. Поэтому мне сложно у него сниматься, ведь он слишком хорошо меня знает. То есть он всегда может предсказать мою игру, мой образ мыслей, а это вызывает беспокойство. Я всегда волнуюсь, когда мне нечем его удивить.
В интервью сам Тешине признался, что Вы для него – чистая страница, на которой он записывает свои мысли...
Думаю, знаменитые режиссеры вообще отдают предпочтение актерам, не навязывающим зрителю свой образ, чье появление на экране не отвлекает от самого фильма. Режиссерам нужны персонажи, провоцирующие фантазию зрителя, позволяющие им накладывать на свой образ их собственные идеи и мысли. «Прощай, ночь» – моя седьмая по счету работа с Тешине. И там я представляю точку зрения не только его, но и всего нашего поколения. Я с удивлением заметила, что образ мыслей пожилой Мюриэль оказывается позитивнее, чем у ее внука Алекса. Под влиянием арабской подруги тот решает вступить в армию боевиков, а единственным человеком, способным вселить в него надежду, излечить от депрессии, вернуть к жизни, оказывается его бабушка.
В чем, по-Вашему, проблема нынешнего поколения?
Молодым всегда недостает терпимости. Лишь с возрастом и опытом человек учится не осуждать других. Терпимость приходит к тем, кто любил и терял. А когда тебе двадцать, ты еще не можешь быть объективным. Моя героиня никого не судит – она только слушает и пытается понять. Она попадает в почти шекспировскую ситуацию, когда ей приходится вершить судьбу другого, уже почти зрелого человека... Я не знаю, в чем проблема нынешнего поколения. Может, просто во времена моей молодости было меньше катастроф?
Кажется, Вы ушли из дома в 18 лет, в начале 1960-х, когда у женщин еще не было стольких привилегий и они не могли вести слишком самостоятельную жизнь...
Это так. Я покинула родительский дом в 1961 году, потому что полюбила. Позже у меня родился ребенок от другого мужчины, уже женатого. Пресса тогда так же внимательно, как и теперь, следила за каждым шагом знаменитых актеров. Папарацци подстерегали нас на улице, даже платили горничным отелей, чтобы пробраться в номер и покопаться там в мусоре знаменитости.У меня двое детей от мужчин, за которыми я никогда не была замужем. Я любила всех своих мужчин, но всегда хотела быть независимой. Видимо, я пошла в свою мать: ей уже перевалило за сто, а она все еще желает жить одна, потому что не хочет ни от кого зависеть. Кроме того, меня сама жизнь принуждала быть самостоятельной. Когда, например, в мою жизнь вошел Марчелло Мастроянни, он предпочитал легкость бытия, и после рождения нашей дочери я оказалась единственной, кому пришлось нести на своих плечах бремя ее воспитания, хотя я и сама особой прагматичностью не отличалась. Мне кажется, мое поколение было более беспечным, чем современная молодежь. Мы быстрее принимали решения, при этом часто отказываясь от логики. И, конечно же, сами несли ответственность за свое легкомыслие. А я всегда любила риск. Мне казалось, что лучше наделать ошибок, чем пожалеть о несделанном. Мне всегда нравилось разрушать стереотипы, и я не искала легких путей ‒ просто хотела жить и любить. Во имя любви я была готова разрушить даже свою репутацию!
Какие мужчины Вам по душе?
Перед тем как ответить, актриса выдержала значительную паузу.
Я предпочитаю мужчин чувствительных, не боящихся показаться слишком эмоциональными. Я не верю в психологов, в их способность помогать людям. Но я верю, что каждому человеку необходимо несколько хороших, верных друзей, которым можно показать свои слабости, свое настоящее лицо. У меня такие друзья есть. Их немного, но стоит мне с ними побеседовать, как сразу на душе становится легко и спокойно.
Вас любили французские модные дизайнеры. В Вашей коллекции около трехсот моделей только от Ива Сен-Лорана, а это почти сорок лет истории моды...
Мне было двадцать с небольшим, когда Пьер Берже познакомил меня с Ивом Сен-Лораном. В юном возрасте сложно определить собственный стиль, чаще его перенимаешь у окружающих. Кроме Ива, я охотно носила наряды от Луи Виттона и Кристиана Диора. Но с Ивом Сен-Лораном меня связывала глубокая дружба всю жизнь... В наше время много хороших дизайнеров, но если честно, мастеров такого уровня, как эти, я все же не встречала. Сегодня имена кутюрье скрыты за названиями брендов, которые платят актерам за то, что те носят их одежду. Такого во времена моей молодости не бывало!
Так в чем все-таки секрет Вашей вечной молодости?
Никаких секретов у меня нет. Я пью много воды, стараюсь избегать солнца и люблю проводить время на свежем воздухе. Обожаю кино, часто хожу в кинотеатры, будучи в Париже или во времяпутешествий. Я не люблю телевидения, фильмы предпочитаю смотреть на большом экране. Среди моих последних фаворитов ‒ китаец Цзя Чжанкэ и японец Хирокадзу Корээда. Кроме того, у меня есть отличная полезная привычка ‒ я могу спать в любое время и засыпаю в любой ситуации. Я сплю, пока мне накладывают макияж, пока укладывают волосы, в перерывах между выходами на сцену, в транспорте ‒ я всегда найду время немного подремать. Конечно, с возрастом силы уходят, и сегодня мне, чтобы держать себя в форме, приходится прилагать больше усилий. Я вряд ли доживу до возраста моей матери, но от нее мне досталась способность радоваться жизни. А выгляжу молодо, наверное, еще и потому, что занимаюсь любимым делом!
Интерьвю: Татьяна Розенштайн
Фото: Пресс-материалы
Материал опубликован в 64-м выпуске
