MONOCHROME: ЗАПРЕДЕЛЬЕ ИРВИНА ПЕННА

Черно-белое как веха в истории искусства…

Черно-белое как эстетика в творчестве фотографов, писателей, кинематографистов…

Черно-белое как убеждение и опровержение…

Об этом и не только – в авторской колонке Monochrome.

«Точно так же, как метафизика, существует и метаживопись, она отражает запредельное. И старик Рембрандт это запредельное умел схватить», - резюмировал Этьен, член кортасаровского «Клуба»¹.

1_2

В юности Ирвин мечтал о призвании живописца, но в итоге предпочел светопись. Любой ответ на вопрос «Почему?» - всего лишь версия ответа. Но вероятность малодушия (перед лицом мытарств экзистенции художника) исключена: Пенн - это Рембрандт фотопортрета.

2_2

Фотография не стала для него утешительным суррогатом живописи. Это подтверждают десятки созданных им кадров. Ephemeros, оказавшись в его видоискателе, обретало бессмертие. Подобно участи реликтовой бабочки, пойманной страстным любителем энтомологии…

3_2

Портрет писателя Трумена Капоте - один из таких оттисков запредельного - фототрансценденции Ирвина Пенна.

«Среди множества чудес, существующих на свете, есть и такое - наблюдать за спящим возлюбленным: пока он не видит, как вы на него смотрите, можно какое-то мгновение держать в руках его сердце»². Вчитавшись в эти строки Капоте, можно отчасти разглядеть и портрет классика.

4_2

Холеные руки обрамляют лицо. Запонка на манжете рубашки – словно точка в финале предложения или финальный аккорд в «меблировочной музыке»³– ненавязчиво завершает образ. Изящно, лаконично, трепетно… Настолько, что на челе маэстро краткой прозы заметно движение снов. Вот только цветных или черно-белых?..

В кадрах Ирвина Пенна оригинальность позы портретируемого, точно выбранные ракурс и оптика рождают впечатление скульптурного объема. Рождается пластичность того разряда, когда можно дотянуться и прикоснуться.

5_2